«Барьер наконец-то пробит». Самый добрый теннисист тура Рублёв ответил на наши вопросы

Андрей Рублёв взял первый «Мастерс» в карьере, или как он нам сам сказал — «пробил наконец-то барьер». Его уже называли негласным королём «пятисоток» — их россиянин берёт с большей уверенностью. Но в воскресенье, 16 апреля, в Монте-Карло он переписал не только свою историю взаимоотношений с этой категорий, но и историю турнира — стал новым «королём Монако».

Мы созвонились с россиянином сразу же после финала, пресс-конференции и сопутствующих процедур — судя по голосу, он был невероятно счастлив. Спросили его о самочувствии, отношениях с грунтом и соперниками и неделе в Монте-Карло. Доброе интервью с Андреем Рублёвым.

— Андрей, c фантастической победой! После первого «Мастерса» в вашей карьере есть такое «Фух, наконец-то, можно выдохнуть»? Или давление «Мастерсами» сменилось на давление «Шлемами»?
— Давление всегда есть. Поеду сейчас на турнир в Баня-Луку (турнир АТР-250, который перенесли из Белграда в Боснию и Герцеговину. — Прим. «Чемпионата») — и там будет давление. Но хотя бы с хорошим чувством, что наконец-то этот барьер уже пробит. Поеду с ощущением уверенности, потому что ещё до Монте-Карло этого года чувствовал, что наконец-то та теннисная работа вне турниров, которую я делаю, как раз таки идёт в правильном направлении. Чувствую, что прибавляю. Этот титул, скорее, подтверждение этому. Поэтому ещё больше уверенности в том, как я тренируюсь и что делаю — это то направление, в котором нужно двигаться.

— В Монте-Карло часто шёл дождь, было ветрено и влажно, а в финале было солнце. Какие условия для вас приятнее: после дождя или когда сухо и светло?
— Мне нравятся более холодные, дождливые условия, потому что корт и мячи намного тяжелее, всё более вязкое — сложнее забить, сделать виннерсы, и тем самым мне легче навязывать свою игру — длинные розыгрыши. И у меня есть экстраскорость ударов, чтобы как раз в нужные моменты это проявлять. Когда такие вязкие корты, я и сам могу лучше двигаться и доставать мячи, которые обычно не достаю. Потому что когда солнце светит, всё намного быстрее — корт более скользкий и двигаться мне тяжелее. И, соответственно, соперникам легче без каких-либо иногда усилий сделать удар навылет.

— С Руне важно было забрать инициативу или отдать? Уверенно держать мяч в игре и ждать ошибки?
— Я бы сказал, что у нас немного разный стиль игры. Я люблю быть в атаке именно в розыгрышах, а он любит рвать темп: с приёма ударить со всей силы, пойти к сетке, либо сразу укорачивать, либо резать и ломать ритм. Он не любит давать сопернику играть: Руне пытается эту инициативу брать на себя, ломая розыгрыш. Например, ударить сильно первый мяч в угол. То есть это нетипичная агрессивная игра, например, как у Фритца, который любит бить, но он делает это с задней линии — там у вас идёт перестрелка. Здесь немного другое: он может кинуть свечку и потом долбануть и пойти к сетке или сразу укоротить. А может подать две первых. То есть он делает более короткие розыгрыши, не давая ритм и не давая навязывать игру. Но у меня получилось противостоять и выиграть.

— Матч казался не очень логичным. Вы проиграли сет, потом сделали брейк, потом Руне отыгрался и отдал преимущество 4:1. Чувствовали эти качели и как удалось прийти в себя?
— Конечно, чувствовалось. Это грунт, и здесь такое часто происходит. В этом плюс покрытия — здесь идёт настоящий теннис: как ты мыслишь, как ты играешь, как физически вынослив. Потому что на харде часто бывает, что если ты повёл с брейком и хорошо подаёшь, то, как бы соперник ни был физически силён, намного тяжелее вернуться. А грунт позволяет эту возможность реализовать, если ты хорошо двигаешься, если правильно играешь, если ты вынослив. Из-за этого на грунте — самый настоящий теннис.

— Руне славится в туре непростым характером. Как вам такой подход к соперникам – вечно держать в напряжении?
— Честно, даже не думал о таком. Больше концентрируюсь на себе, фокусируюсь на вещах, на которых мне нужно сделать акцент, потому что у каждого человека разный характер, разный стиль игры. И просто стараюсь думать о себе, своих слабостях и о лучших сторонах, чтобы больше проявлять их в матчах.

— И на соперника никогда не обращаете внимание, даже если он как-то хитрит?
— Если это какая-то «игра», то не обращаю внимания. Если это «психи» – когда видно, что эмоционально игрок не выдержал и стал психовать, как у меня бывает – тогда на такое обращаю внимание. Ты понимаешь, что это ключевой момент, где нужно добавлять, чтобы полностью перехватить инициативу. Бывают игроки, которые пытаются завязывать игру ещё вне корта – тянуть время или разговаривать с судьями – немного провоцировать. На такое просто не обращаю внимание. Это часть спорта.

— Наверняка вы держали в голове тот матч на АО-2023 с Руне: пять сетов и решающий тай-брейк. Как и тогда, вы не потеряли надежду. С чем связываете ментальную силу? С уверенностью в себе?
— Не сказал бы, что это какая-то уверенность в себе. Тут больше психологический момент: лучше стало получаться принимать ситуацию такой, какая она есть. И в итоге в такие моменты получается играть чуть лучше, чем раньше.

— Работа с кем-то помогла прийти к этому?
— Долгие годы разговоров с тренером, попыток это делать на матчах, на тренировках. И это как бы процесс, который тренируется, как и любой удар. Плюс постоянные разговоры с командой об этих моментах. Также я чувствовал, что сам очень часто проигрываю матчи из-за этого.

— О команде как раз. Не видела какое-то время Фернандо Висенте в боксе. Это что-то плановое?
— Он должен был быть здесь, в Монако, но у него случились непредвиденные личные обстоятельства. Поэтому, да, его в Монте-Карло не было. Он был в Индиан-Уэллсе, а потом в Майами был второй тренер. И здесь он должен был быть. Но теперь Фернандо поедет в Мадрид.

— Год очень удачно складывается для россиян. Как оцениваете шансы сыграть на Итоговом российской тройкой?
— Да, Даня уже попал. И даже если ни одного матча не выиграет, там будет. Что касается меня и Карена, надо смотреть на концовку сезона: конкурентов в этом году намного-намного больше, чем в предыдущие [годы]. Сейчас многие теннисисты, которые были немного травмированы, возвращаются и начинают тоже хорошо играть. И если в том году на восемь мест было 15 игроков, то сейчас — 20+. Поэтому конкуренция всё больше и больше. Посмотрим по итогу года, кто из этих 20 игроков туда попадёт.

— В Монте-Карло вы стали крёстным папой дочки Даниила — Алисы. Для вас это ответственный шаг? Это же как семья?
— В итоге шаг оказался ответственным, потому что батюшка толкнул такую речь, что я даже сказал: «А что Даня тогда должен делать, раз за этим я должен следить?» На что батюшка сказал, что Даниил должен содержать семью. Я спросил, можно ли поменяться, потому что выглядит так, что ответственности у меня в разы больше, чем у Дани (смеётся).

— О какой ответственности речь?
— Теперь я ответственен за то, чтобы она верила в бога. Также я должен молиться за неё каждый день, а ещё следить, чтобы она не снимала крестик, росла хорошим и добрым человеком!

— Вы на этом турнире особенно эмоциональны. В «Твиттере» разошлось видео, где вы ломаете ракетку даже во время тренировки. Это как-то от ненужной плохой энергии избавляет?
— Нет (смеётся). На самом деле, как раз таки здесь всю неделю у меня получалось тренироваться, вообще не говоря ни слова – что удивительно. И потом за день до игры мы тренировались с Даней, и в один момент, когда я проигрывал где-то 1:5, у меня поехала крыша.

— Как Даниил отреагировал?
— Он, наверное, поржал. Как и я ржал, когда он вначале так же метал ракетки.

— Точкой грунтового сезона станет «Ролан Гаррос». Как будете разбивать теперь эти барьеры — четвертьфиналы «Шлемов»? Тем более помня об опыте 1/4 финала с Марином Чиличем.
— Никто не знает, как сыграю «РГ». Может, проиграю в первом круге. Эти вещи невозможно контролировать, потому что это спорт – случиться может всё что угодно. То, что могу контролировать – это внутреннее состояние, чтобы не было ошибки, как в том году. Потому что в 2022-м я не выдержал психологически. Сейчас задача — это состояние – неважно, выиграл ты или проиграл – держать в правильном направлении. Потому что тогда будет больше хорошего, чем плохого.

Это даже не в уверенности дело, а в стрессе. Когда ты видишь, что победа близка, либо думаешь: «Вот, шанс есть». Ты начинаешь загоняться, переживать, у тебя стресс, как, условно, паническая атака. Это проживает каждый спортсмен. Просто кто хладнокровнее к этому относится, у того получается лучше, потому что как только ты видишь, что это ускользает из рук, то ты не хочешь в это верить. Тогда ты начинаешь ещё больше стрессовать и закапывать себя в эту яму паники.

— После пока крупнейшего титула в карьере какие цели?
— Да всё такие же – становиться лучше. Теперь у меня больше уверенности, что весь процесс, что я делаю, — нужный. И надо продолжать – стараться из него выжимать ещё больше максимума, пока есть на это время. Посмотрим, что будет дальше.