«Это сожаление останется со мной, пока буду в спорте». В Канаде оплакивают Родиона Амирова

14 августа весь российский хоккейный мир потрясла ужасающая новость – ушёл из жизни 21-летний игрок «Салават Юлаева» Родион Амиров. Юноша долго боролся с опухолью мозга, но в итоге проиграл свою битву.

Эта новость выбило землю из-под ног не только у россиян. В Северной Америке многие также были потрясены этим известием. Всё-таки Амиров был задрафтован «Торонто», и «кленовые листья» ждали Родиона. Клуб всячески помогал хоккеисту с лечением. Не помогло.

Натыкаясь на огромное количество сообщений с соболезнованиями, мы увидели материал штатного журналиста The Athletic Джошуа Клока. Обозреватель специализируется на освещении жизни вокруг «Торонто», поэтому для него новость о смерти Амирова также оказалась большой неожиданностью.

И Клок выплеснул всю свою боль. Такую понятную для каждого болельщика и представителя хоккейного мира.
Мы предлагаем вам ознакомиться с переводом материала, посвящённого Родиону Амирову. Материала о глубочайшем сожалении, разочаровании в правильности исполнения собственной работы и о необходимости ценить. Тех, кто рядом. Близких людей. Тех, с кем тебе хочется поговорить. Даже если они по ту сторону океана.

«Родион Амиров, выбранный «Торонто Мэйпл Лифс» в первом раунде драфта 2020 года, скончался в возрасте 21 года. Об этом 14 августа сообщил его агент Дэн Мильштейн. Амирову диагностировали опухоль головного мозга в 2022 году, когда он играл за уфимский «Салават Юлаев» в КХЛ.

«Вся наша организация потрясена этой трагической утратой, — говорится в заявлении президента «Мэйпл Лифс» Брэндана Шэнахана. — На протяжении всей своей мужественной битвы Родион сохранял позитивный настрой, который вдохновлял всех вокруг него, и он произвёл неизгладимое впечатление на всю нашу команду и фанатов за свой короткий визит в Торонто. Невероятно грустно видеть, как такой многообещающий юный парень уходит от нас так рано. Мы выражаем глубочайшие соболезнования семье и друзьям Родиона и вместе скорбим по этой утрате».

Я никогда не был знаком с Родионом лично. Это сожаление, которое, вероятно, останется внутри меня, пока я буду продолжать писать о спорте. Было фактически невозможно договориться о времени беседы с ним, пока он играл в КХЛ. Родион, понятное дело, не общался со СМИ, когда был в Торонто.

Тем не менее писать о нём, не сумев поговорить с ним, — прискорбная часть реальности журналистов и спортсменов. Любые отношения могут иногда казаться сугубо деловыми. С момента драфта Родион был окутан тайной.

Когда Морган Райлли перевернул джерси «Торонто», чтобы показать имя Амирова на спине свитера, устанавливая: «Лифс» выбрали его под 15-м номером — их самым высоким выбором с тех пор, как Остон Мэттьюс был задрафтован первым в 2016 году, — в этот момент я был удивлён. Я расположил его ниже в своём коротком списке игроков, которые, по моему мнению, подошли бы «Торонто», из числа хоккеистов, которые ещё оставались свободны. Я сразу же написал скауту НХЛ, которому доверяю и который разбирается в «Торонто»: о чём именно они думали?

Скаут также поставил под сомнение выбор клуба, сославшись на тот факт, что Родион имеет тенденцию «засыпать» на льду и время от времени исчезать в ходе матчей.

Первое появление Родиона в качестве проспекта «Торонто» пришлось на момент, когда он появился на рябящем экране Zoom из России, лёжа в постели и тихо говоря через наспех организованный переводчик. Это только добавило таинственности, окружающей его. Хотел ли он играть в НХЛ? Сможет ли он преодолеть сложности из-за своего хрупкого телосложения? Сколько времени осталось до того, как его поразительное мастерство разовьётся до такого уровня, что он будет готов к НХЛ?

Возможно, это стандартные вопросы, которые задают новому молодому проспекту. Но это не значит, что такие вопросы правильные.

Как только его задрафтовали, я начал обзванивать всех, кого мог, чтобы обсудить этого таинственного игрока и человека.

«Он может стать будущей звездой», — сказал мне его тогдашний товарищ по «Салавату» Линус Умарк.
«Он знает, что для того, чтобы играть в НХЛ, ему нужно стать лучше, — сказал мне тогдашний ассистент главного тренера «Салавата» Виктор Козлов. — Он как губка. Он впитывает всю информацию, которая помогает ему стать лучше. Вот что мне в нём нравится. Он задаёт вопросы и любит учиться».

При всём том, что мне о нём рассказывали, я никогда не разговаривал с Родионом лично. В итоге я написал несколько статей об Амирове между днём, когда его задрафтовали, и 14 августа, в том числе свои мысли о нём в заметках о проспектах. Когда он резко перестал играть в КХЛ, люди, которые обычно отвечали на мои звонки по поводу Родиона, перестали отвечать, что, вероятно, усилило ощущение таинственности вокруг него и почти наверняка увеличило вероятность, что происходит что-то действительно волнительное для его будущего в хоккее.
Несправедливо, что преданная и страстная фанатская база так и не узнала человека, за которого все они, казалось, болели ближе к концу его жизни.

Мы — и под этим я подразумеваю СМИ и болельщиков — должны задавать вопросы о том, кем является игрок и кем он может быть на льду.

Но смерть Родиона напоминает мне, что мы также должны задавать вопросы о том, кем являются спортсмены, за которых мы болеем, как люди. Потому что, когда мы видим выступления спортсменов, мы видим только верхушку айсберга относительно того, кем они являются. Хоккейная карьера может быть короткой, о чём напоминает нам смерть Родиона. Если мы не стремимся лучше понять хоккеистов как людей, то вредим всему, что они сделали, чтобы достичь того, что они имеют.

Я думаю, например, о том, насколько более многозначительными были мои разговоры с Джейком Маззином, когда разговор заходил о его двух маленьких детях и его страсти — я имею в виду страсть к тому, чтобы стать лучше в гольфе.

Хотел бы я иметь возможность больше расспросить Родиона о нём самом и о том, что он хотел, чтобы мир знал о нём. Я бы хотел, чтобы он прожил намного дольше и имел возможность рассказать нам. Потому что прямо сейчас мы будем помнить Амирова как 15-го номера драфта, который скончался от опухоли мозга. И это, безусловно, лишь малая часть того, чем он должен быть известен.

Тем не менее это не значит, что Родиона, которого мы знали, не следует прославлять. Издалека он казался добрейшей душой — и, конечно, говорил и двигался соответствующе. Его схожесть с диким котом была проблеском его нежной стороны.

Он боготворил своих героев – например, Александра Овечкина. Я помню, как Родион благоговел перед Овечкиным, когда, видимо, в первый и единственный раз он встретил величайшего российского игрока всех времён, и ловил каждое его слово, в то время как его товарищ по команде, Илья Самсонов, проткнул ему ноги клюшкой, чтобы снять напряжение. Это было моментом, который довелось увидеть лишь паре человек. И теперь я бы хотел, чтобы его увидело гораздо больше людей.

«Для него очень важно, прежде чем прийти в эту лигу, понять, что нужно делать, чтобы каждый день выходить на высокий уровень и понемногу прогрессировать», — сказал Самсонов об Амирове в октябре 2022 года.

«Ты запоминаешь такие моменты, — добавил Самсонов о том, как ветераны помогали ему, когда он был моложе. — И пытаешься сделать то же самое для молодых игроков. Неважно, россияне ли они».

И, конечно же, Амиров умел летать на льду, проявляя природный талант и задатки игры с шайбой, которые заставляли меня порой вслух сказать: «А, так вот как оно работает».

Слыша рассказы других о том, как Родион боролся с опухолью мозга, я почти не сомневаюсь, что его внутренняя сила и чувство веры в себя в конечном итоге подтолкнули его к НХЛ. Люди развиваются нелинейно, и я буду первым, кто поднимет руку в смущении и разочаровании, что написал о будущем Родиона в «Торонто» лишь с некоторой, но не со всей информацией, окружающей его.

Смерть Родиона напоминает мне о том, что мы — не те рабочие места, которые занимаем, и мы не должны вечно ассоциироваться с худшими событиями в нашей жизни.

Всегда, абсолютно всегда есть нечто большее в истории каждого. Всегда, абсолютно всегда есть вопросы получше, которые можно задать.

Я просто хотел бы, чтобы мы узнали больше о человеке, у которого, к сожалению, никогда не было возможности поделиться всей своей историей».