Битва за респект. В мощном спиче тренера «Трактора» есть логика

Кто бы мог подумать, что главной темой полуфиналов станет история с Максимом Шалуновым и Заком Фукале. Сначала это обсуждалось в чисто спортивном плане — слишком уж неуверенно Сергей Мыльников вошёл в первый матч после травмы канадца, однако вторую встречу челябинский бэкап провёл здорово и своей команде однозначно помог. Однако Алексей Заварухин не успокоился и решил подлить масла в огонь.

Пожалуй, лишним в речи тренера «Трактора» была угроза, что Шалунову надо чего-то бояться в Челябинске. Понятно, что челябинские трибуны с первых же секунд будут крыть своего воспитанника всеми возможными децибелами, а впереди потенциально светит и столкновение с Бадди Робинсоном. Но когда Заварухин говорит про извинения и поведение Шалунова в ситуации с травмой, то в его речи сложно найти криминал.
Давайте абстрагируемся от клубной принадлежности и примем за основание два факта:

1. КХЛ — это очень, очень узкая и закрытая гильдия. Если считать всех хоккеистов основы, менеджеров, тренеров, агентов и их помощников, административный персонал клубов и тех людей из пресс-службы, кто непосредственно работает с хоккеистами, то с большой натяжкой получится 2000 человек. Это даже не райцентр по населению, это просто село — село, где люди друг друга более-менее знают. Если вы жили в селе, то примерно понимаете, как такая теснота влияет на общение местных жителей. В принципе, такая же ситуация и в НХЛ, но там команд больше.

2. Более того, здесь влияет даже не теснота. Это сегодня ты в «Локомотиве», а он в «Тракторе» — а завтра ты в «Тракторе», а он в «Локомотиве». А послезавтра вы оба вообще в СКА, бывает и такое. Велика вероятность, что люди, которые вчера конфликтовали, завтра окажутся не то что в одной команде, а будут выходить в одном звене — и в такой ситуации нежелательно оставлять какие-то незакрытые долги, которые потом тебе припомнят.

Например, Алексей Потапов недавно объяснял, почему в хоккее мало трэш-тока, и говорил, что никуда не деть момент, когда ты сегодня наговорил гадостей про команду или конкретного игрока, а завтра тебе придётся переступать порог этой раздевалки. Поэтому на рожон люди обычно не лезут — это не значит, что между хоккеистами должна быть показательная дружба-жвачка, как между нынешними карамельными «братишками» из НБА, но и открытая вражда на ровном месте бывает чревата последствиями.

Пожалуй, все не совсем поняли, про что говорил Заварухин. Извинения — это не показательная отправка цветов или конфет в больницу, потом выложенная в клубных соцсетях. Это не покаянные слова прощения в слезах, записанные на камеру. Вряд ли в Челябинске хотят, чтобы Шалунов шёл в веригах по Кировке, а местная публика плевалась бы в него яблочными огрызками. Речь о простом обмене любезностями — словарного запаса игрока КХЛ вполне хватит, чтобы спросить у легионера «ар ю окей, бро?» и присовокупить идиому типа «щет хэппенз, гет беттер».

Примеры такого есть в НХЛ. Виктор Антипин, которого во время игры сломал силовым Скотт Хартнелл, говорил в интервью, что тот передавал через других игроков свои извинения — даже несмотря на то что Антипин говорил, что во многом подставился сам. Когда Дэвид Бэкес без злого умысла нанёс Скотту Сабурину жуткую травму, то был так шокирован, что покинул лёд в слезах, а потом поддерживал связь с игравшим тогда за «Оттаву» хоккеистом.

Это травмы, которые выглядели очень серьёзно в моменте — однако есть и более свежий случай. В начале регулярки, когда Андрей Кузьменко ещё играл за «Ванкувер», он во время голевого прохода сшиб вратаря «Сан-Хосе» Каапо Кяхкëнена, который улетел в нокдаун. Кузьменко в первую очередь стал не праздновать гол, а проверил состояние финна, которого привели в чувство и увели в раздевалку. И это не жеманство, а пример проявления простой эмпатии.

Конечно, одно дело — регулярка, а другое — плей-офф. Однако наступление плей-офф не означает, что люди вдруг превратились в бездушных роботов, а старые контакты оказались прерваны. Например, по ходу серии СКА — «Автомобилист» форварды СКА не раз пытались протаранить Евгения Аликина, а в одной из рекламных пауз к голкиперу «Авто» подъезжал поболтать Никита Камалов — и два бывших игрока «Амура» явно общались спокойно и без всякого трэш-тока, забывая о том, что у них сейчас «бойня». Другой игрок «Автомобилиста» Кирилл Воробьёв сам получил извинения от Александра Радулова после грязного силового приёма, за который Радулов был дисквалифицирован.

Понятно, что главный тренер «Трактора» в первую очередь пытается психологически прессинговать оппонента и как-то перевернуть серию, которая складывается для его команды не очень хорошо — обычно это называют «играми разума» и не очень любят в той же НХЛ. Однако Заварухина можно очень хорошо понять, если Шалунов повёл себя так, как он рассказывает, а сам игрок никак не объяснился, после первого матча его даже к прессе не вывели с непонятным объяснением.

Однако в России простое признание своей неправоты почему-то считается признаком слабости. Дешёвые сериалы о культуре, которой уже давно нигде нет, почему-то укрепили это мнение. А речь идёт об уважении — ведь в НХЛ не просто так любят постоянно говорить про «респект» и «хоккейную семью». Разве мы в этом плане хуже?